Управляющий директор FinEx Владимир Крейндель делится впечатлениями о книге «Радикальная неопределенность», перевод которой вышел в этом году в издательстве «Бомбора».
Автор книги — Ричард Букстейбер, выпускник MIT, финансовый инженер, экс-риск-менеджер крупнейших инвестбанков и хедж-фондов — и, по его собственным словам, «разочарованный романист». Автор книги рассержен. Это не обида человека, которому не повезло в жизни — с карьерой у него все в порядке. Это досада специалиста, которого не услышали — и продолжают не слышать (кстати, очень популярная эмоция у профессиональных рисковиков). «Радикальная неопределенность» — манифест, требующий перемен в финансовой науке.
Экономисты не умеют предсказывать кризисы, потому что изучают состояние равновесия, а не турбулентности, утверждает Букстейбер. В первую очередь его критика целится в модель «человека рационального», на которой основан мейнстрим экономической науки. У homo economicus стабильные предпочтения, его поведение прекрасно описывается формулами. Но — до поры. Приходит время, когда ученые разводят руками, и признаются, что модель слишком несовершенна для описания такого сложного клубка взаимодействий, как финансовая система.
Но если теория бессильна перед кризисами, то зачем такая теория? Вот книга и называется в оригинале The End of the Theory (Конец теории). Правда, название в стиле Френсиса Фукуямы русские переводчики решили не сохранять (прим. существует другая книга с названием Radical Uncertainty, которую написали британский экономист Джон Кей и экс-глава Банка Англии Мервин Кинг).
Собственно, альтернативная концепция Букстейбера с аргументами изложена не в этой книге, а, например, в статье в Annual Review of Financial Economics. А «Радикальная неопределенность» предпочитает метафору и литературные аллюзии: от Борхеса до Кундеры. Не ожидали от заслуженного американского финансиста?
Перед вами калейдоскоп теорий, которые автору, к сожалению, не удается свести воедино. Вот рефлексивность от Джорджа Сороса. Вот агентские модели, описанные у Энди Ло в книге «Адаптивные рынки» (2017). Вот самосбывающиеся пророчества, так завораживающие автора.
На агентских моделях стоит остановиться подробнее. В отличие от типичных моделей, с которыми работают экономисты, в агентских моделях действующие лица (агенты) как правило разнородны и обладают долей автономии. Нет какого-то единого для всех механизма принятия решения. Независимые агенты образуют систему. При этом на каждом шаге агент оценивает состояние системы рядом с собой и действует по определенному правилу (не обязательно оптимальному для всей системы). Состояние системы меняется, дальше действует следующий агент — и так далее. Заинтересовались? Тогда вам стоит почитайть книгу!
Лично для меня в единую картину этот набор концепций не сложился. Есть в этом мелькании примеров «из реальной жизни» и позаимствованной из математики терминологии что-то талебовское (и это не комплимент).
Мысли автора в отсутствии должным образом оформленных ссылок иногда кажутся заимствованными. Стоит ознакомиться с рабочим докладом 2014 г., где тот аккуратно перечисляет работы экономистов, описавших динамику резких распродаж активов раньше него. Очевидно, для этой книги академические стандарты не так важны (могут отпугнуть читателя?). Вот только ни Адриану и Шину, ни Шляйферу и Вишны не пришлось «прощаться с мейнстримом», чтобы предложить убедительные модели «каскадов ликвидности» и другие описания стремительных финансовых кризисов и паники. Не упомянут в книге и Х. Минский, задолго до Букстейбера отчеканивший максиму о том, что финансовая стабильность «сеет семена кризиса»,т.к. стимулирует более рисковое поведение агентов.
Полагаю, вдумчивому читателю будет интересно прочитать разбор кризиса 2008 г. (часть IV, глава 3) от профессионального финансового инженера, но книга в целом вряд ли вызовет переворот в сознании. По крайней мере на мир финансов и экономики она большого впечатления не произвела.
