Гробокопатели, онколисты, паркет и другие неведомые персонажи на дореволюционных биржах России
Фондовый рынок — отдельный мир со своим укладом и весьма своеобразным языком: разобраться в «голубых фишках» и «стаканах» начинающему инвестору весьма непросто. Впрочем, и дореволюционный биржевой сленг не отличался ясностью для непосвященных. Рассказываем, как в царской России называли фьючерсы, маржинальную торговлю и трейдеров-неудачников.
Бланкисты
В начале XIX века российские биржи распробовали спекуляции. Начали набирать популярность срочные сделки: акции покупали не для получения процентов в будущем, а для быстрой перепродажи и легкой прибыли. Сегодня мы называем такие сделки фьючерсами, а тогда они считались «бланковыми», потому что контракт заключался in blanco, то есть без покрытия — без передачи денег или акций в моменте.
Отсюда получили свое название бланкисты, или понижатели: часто они распродавали акции дешевле официальной цены, чтобы спровоцировать просадку и купить ценные бумаги по еще более низкой стоимости. Отношение к дельцам было негативным: своей игрой «трусливые бланкисты», как называла их газета «Санкт-Петербургские ведомости», обесценивали даже солидные дивидендные бумаги. Неудивительно, что вскоре такие срочные сделки были запрещены правительством.
Онколисты
На смену бланкистам пришли онколисты. Своим названием они обязаны фразе on call, то есть «до востребования», и практике онкольных кредитов, которые банки ссужали спекулянтам на неопределенный срок под обеспечение ценных бумаг. Благодаря этому игроки могли купить в несколько раз больше акций, чем позволяли им собственные средства. Сегодня для этого есть термин «маржинальная торговля».
Крупные банки выдавали кредиты только под залог надежных акций и принимали их под 75% от текущего курса, при этом биржевик должен был внести первоначальный взнос — от 2 тыс. рублей. В мелких конторах «достаточно было иметь рублей полтораста наличными», да и требования к залоговым активам были не столь высоки.
Естественно, онколисты рисковали — таким трейдерам были опасны даже случайные колебания котировок ценных бумаг, которые могли загнать их в кредитную кабалу. Интересно, что против своих клиентов нередко работали сами банки: играли на понижение и пытались разорить онколистов, чтобы получить их первоначальный взнос, а также все купленные акции.
Гробокопатели
Банкиров, трейдеров и других игроков на понижение на российских биржах называли гробокопателями, поскольку в каком-то смысле они рыли яму конкурентам-«повышателям». Гораздо более эмоциональный термин, чем «медведь», как называли «понижателей» на англоязычных биржах!
Обычно игрой на понижение занимались люди с солидным капиталом и высоким статусом, у которых был доступ к инсайдерской информации (чаще политической). В 1904 году, когда Россия разорвала дипломатические отношения с Японией, банки-гробокопатели узнали об этом первыми и договорились обрушить рынок. Начали распродавать ценные бумаги, наводнили биржу чудовищными слухами, что вызвало лихорадочное снижение котировок. Это спровоцировало переполох среди частных инвесторов, и те тоже начали избавляться от своих акций, которые тут же скупали банкиры-«понижатели» и выводили за рубеж — там в оборотах биржи паники не было, а российские ценные бумаги по-прежнему котировались.
«Вследствие слабой котировки “онколисты” вынуждены были расстаться со своими ценностями, и весь товар попал в загребистые лапы спекулянтов-пауков…», — писала одна экономическая газета. Такое поведение биржевиков называли кровопусканием, очищением желудка, кесаревым сечением и другими медицинскими терминами.
Покойники
Естественно, далеко не все участники торгов могли пережить подобные аферы крупных игроков — многие из них превращались в «покойников». Так называли трейдеров, неспособных вернуть взятые в долг ценные бумаги или рассчитаться по своим обязательствам. Как на настоящих похоронах, толпа выносила банкрота из здания биржи вперед ногами и бросала на тротуар — с тех пор на сленге трейдеров «вынести» означает «проиграться».
Легально вернуться на биржу и заключать сделки через официального маклера покойник больше не мог. Впрочем, шанс продолжить спекуляции у него еще был — с помощью «зайцев» или «американки».
Зайцы
Почти с самого основания российской биржи все сделки на ней заключались через маклера — официального посредника, «прадедушки» современного брокера. Но на заре становления фондовый рынок контролировался не столь тщательно, как сейчас, и наравне с присяжными маклерами на бирже работали так называемые маклеры закоулка. Их еще называли зайцами — за то, что те бегали по зданию биржи, сломя голову, пытаясь найти клиентов.
Про маклеров закоулка писали Салтыков-Щедрин и Чехов — и все с большой нелюбовью. Публицист Стахеев отзывался о них так: «Биржевые зайцы, мне думается, даже и не народ. Это что-то такое, что необходимо истреблять какими-нибудь противозаразными средствами, вроде, например, карболовой кислоты...». А Куприн говорил, что заяц проводит «весь день в непрестанном суетливом движении, рассчитывает, комбинирует, знакомит, бегает с поручениями, обманывает, просит, стращает». Но, несмотря на неприязнь публики и борьбу властей с ними, неофициальные маклеры продержались до самого заката дореволюционной биржевой торговли.
Американка
Те зайцы, которых все же отпугивали высокие штрафы за незаконное посредничество, и обанкротившиеся покойники могли смело заниматься новыми спекуляциями на неофициальных биржах, или американках, как их называли.
Почему так — историки не знают: возможно, в честь вольного духа американского континента, который царил в таких подпольных собраниях. Здесь мог торговать любой, причем без всяких пошлин, обязательных маклеров и строгих биржевых правил.
Интересно, что американки, в отличие от легальных бирж, пережили революцию 1917 года, они работали даже в период НЭПа. Пресса писала, что в таких местах «собирались для своих махинаций частные дельцы, узнавали друг от друга коммерческие новости, заключали соглашения и продавали какую угодно валюту, золото, платину, ценные меха, драгоценные камни. Там же происходила и скупка аннулированных ценных бумаг (акций, облигаций) дореволюционного времени».
Кулиса, публика и паркет
Нашлось место на российских биржах и театральным терминам — возможно, потому, что торги тогда напоминали эмоциональную игру со своими актерами-звездами и массовкой. Был «паркет» — профессиональные биржевики (маклеры и банкиры), была «кулиса» — неофициальные посредники и уполномоченные действительных членов биржи, недовольные монополией маклеров.
Была и своя «публика» — тысячи частных инвесторов, которые пытались с умом распорядиться своими сбережениями. «Играли на бирже все, — писали журналы в 1897 году. — Дамы, чиновники, генералы, офицеры, кабатчики, гробовщики и просто люди без определенных занятий».
Чтобы нажить капитал, инвесторам того времени приходилось с головой окунаться в биржевую терминологию. Искать «ходкие» акции-«фаворитки», иметь «крепкие руки», способные удерживать активы даже во время биржевых кризисов, следить за «деньгами» и «письмом» — спросом и предложением. И хотя современным инвесторам тоже нужно понимать, как устроен фондовый рынок, какие риски на нем существуют и как ими управлять, учить подобный «птичий язык» им точно не обязательно.
